Что-то я все время то в одних спорах ругаю Америку, то в других ее защищаю. Может быть, сформулировать мое отношение к этой стране, наконец? Простым детсадовским языком.


Я чувствую себя здесь своей. Я знаю правила игры и большинство из них мне подходят. Мне нравится, что я могу жить в таком районе, где можно гулять ночью по улицам. Мне нравится, что не надо давать взятки, заводить полезные знакомства, вести себя нахально или заискивающе, потому что я ничего этого клинически не умею. Мне нравится, что меня не обхамят и не унизят в магазине, на улице, в общественном транспорте. Мне нравится, что я знаю много законных возможностей защитить себя и свои права, если кто-то решит на них покуситься. Естественно, от кирпича с неба ничего нигде не защитит, и с этим надо считаться.

Я не чувствую себя здесь своей. У меня никогда не будет общих детских воспоминаний с моими знакомыми американцами. Я никогда не буду с ними трепаться по ночам на кухне. Они никогда не поймут, как мы жили и какой исторический груз несем на плечах. Я никогда не пойму их склонность к крайностям, их наивную гордость собой и замкнутость на себе любимых.

Последняя фраза, впрочем - ненужное обобщение. Проблема в том, что русская и советская интеллигенция, как уже многократно замечено, привыкла определять себя через оппозицию. И не только к правительству, но и к обществу в целом. Народные массы можно было любить или презирать, но не чувствовать себя их частью. Неимоверная притягательная сила клановости, замкнутости в своей среде, принадлежности к тонкой прослойке избранных определила ту силу ностальгии по советским временам, которую чувствуют многие интеллигенты как в Америке, так и в России. В Америке, впрочем, вполне можно продолжать общаться только со своими и смотреть на "аборигенов" с ласковой или презрительной отстраненностью. Потому что у них этого нет, ну максимум, есть клановость профессиональная или там религиозная, но нет такого разрыва между "нами" и "ими". Есть разрыв по расовому признаку, но это совсем другое.

Мне нравится американская политическая система, потому что она хорошо продумана, устойчива и не претендует на то, чтобы охватывать собой все сферы жизни. В то же время я считаю, что республиканцы - гады, демократы - кретины и все политики вообще - банда безответственных посредственностей. Многое из того, что они придумали и придумывают, меня смешит или раздражает. В то же время никаких особо судьбоносных решений они принять не могут, и в чем-то это хорошо.

Меня, конечно, раздражают дурацкие голливудские боевики, страшные детские мультики и идиотские ток-шоу. В то же время меня потрясает количество книг - серьезных книг, не только боевиков - которые пишутся, издаются каждый год и продаются в любом уголке Америки. Кто-то же должен все это читать? Мне нравится трепетное отношение американцев к своим природным чудесам, которых предостаточно, историческим местам, которых маловато успело накопиться, и поэтому чуть ли не на каждом доме, которому больше ста лет, висит табличка.

Я отказываюсь воспринимать Америку апокалиптически, как мессию демократии или как империю зла. Я хотела бы отказаться от постоянного сравнения Америки и России. Той страны, где я родилась, уже все равно нет, и, в общем, это правильно, хотя и грустно. И другого глобуса нет и не предвидится.