Нам сначала показывали горящий Цхинвали и сообщали, что Саакашвили его занял.
А Кондолиза Райс говорит, что это совершенно не важно.
Это самосуд. Вот есть мальчик. У него есть отчим, педофил, который нежно любит мальчика. И есть есть папаша, хулиган, который отказался когда-то от сына, а теперь науськивает мальчика на отчиму. Стоит отчиму зазеваться, как мальчик ему подкладывает кнопку на стул.
Но отчим - друг полицейского. Однажды мальчик совсем достал педофила, и тот, улучив минуту, занялся с ним любовью, в надежде, что папаша занят любимым делом - смотрит футбол. Хулиган вернулся и занялся любовью с педофилом.
Тогда полицейский и говорит: это самосуд. Отчим - мой друг, друг демократии и свободы.
Педофил говорит - я друг полицейского и свободы во всем мире, и я очень люблю мальчика, он мой по всем международным законам. Мальчик орет, чтобы ему предоставили независимость.
Полицейский говорит, что в соответствии с нормами законодательства такой вопрос не может быть рассмотрен.
Ну нет выхода в такой ситуации. Если полицейский считает, что обуздать хулигана важнее жопы какого-то мальчика, то всем сторонам приходится расплачиваться за прошлые ошибки.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
branchandroot
(no subject)
Date: 2008-08-22 07:05 am (UTC)Нам сначала показывали горящий Цхинвали и сообщали, что Саакашвили его занял.
А Кондолиза Райс говорит, что это совершенно не важно.
Это самосуд. Вот есть мальчик. У него есть отчим, педофил, который нежно любит мальчика. И есть есть папаша, хулиган, который отказался когда-то от сына, а теперь науськивает мальчика на отчиму. Стоит отчиму зазеваться, как мальчик ему подкладывает кнопку на стул.
Но отчим - друг полицейского. Однажды мальчик совсем достал педофила, и тот, улучив минуту, занялся с ним любовью, в надежде, что папаша занят любимым делом - смотрит футбол.
Хулиган вернулся и занялся любовью с педофилом.
Тогда полицейский и говорит: это самосуд. Отчим - мой друг, друг демократии и свободы.
Педофил говорит - я друг полицейского и свободы во всем мире, и я очень люблю мальчика, он мой по всем международным законам. Мальчик орет, чтобы ему предоставили независимость.
Полицейский говорит, что в соответствии с нормами законодательства такой вопрос не может быть рассмотрен.
Ну нет выхода в такой ситуации. Если полицейский считает, что обуздать хулигана важнее жопы какого-то мальчика, то всем сторонам приходится расплачиваться за прошлые ошибки.